Кристина Лебедева

Death in June:
when the symbols shatter

Drunk with the nectar of submission,
I feel nothing more than existence.

(Death in June, "Death is the Martyr of Beauty")

Итак, Death in June.

История началась с британской троцкистской панк-группы Crisis, основанной Дугласом Пирсом и Тони Уэйкфордом в 1977-м году. Через три года группа распалась, и музыканты создали проект Death in June, пригласив третьего участника -- Патрика Легаса. Со временем Уэйкфорд и Легас уходят, сформировав свои собственные группы: Sol Invictus и Sixth Comm, соответственно. DIJ превращается в детище Пирса и таких идейно близких ему музыкантов как Джон Бэланс, Бойд Райс и Дэвид Тибет, с которыми Пирс время от времени сотрудничает.

Творчество DIJ едва ли поддаётся лёгким определениям, ибо его можно охарактеризовать как смесь апокалиптического фолка, индастриала, военной музыки, нойза, акустики (имеются в виду работы более позднего периода) и многого другого. Это -- беспощадный нордический мистицизм, нежная свастика на беззащитно раскрытой детской ладони, последние рубиновые капли заходящего солнца на стене бесследно исчезающей Европы. Да, ничего не поделаешь, Европа рано или поздно растает, рассыплется сладчайшей кокаиновой пылью, голубоватой пудрой, как рассыпались все её ангелы с тёмной искрой в смертельно больных зрачках. И тогда -- непременно чёрным маслом кипящей ночью -- придут радикально иные люди. Таково вечное знание DIJ.

Our love is
Our love is
Beyond fulfilment
Beyond despair
The ultimate faith
The ultimate betrayal
And Europa has burned
And will burn again

Giddy Giddy Carousel
Giddy Giddy Carousel

(Death in June, "Giddy Giddy Carousel")

Дуглас Пирс является одним из немногих современных последователей европейского романтизма конца 18-го и начала 19-го вв. Романтизму присуще не отображение реальности, а её трансформация согласно идеалистическим принципам, сотворение заново. Отсюда мистицизм, гротеск и -- едва ли не самое главное -- острое переживание упадка, фундаментальной трагичности современного мира. Отсюда обнажённое отчаяние и бескомпромиссность, ибо романтики видят не частичное преображение мира, но всеобъемлющую перемену, воплощение идеала.

Одной из основных характеристик романтизма также является его внимание к экзотике, необычности и минувшим историческим эпохам с их традициями. Таково и творчество DIJ. Символика фашизма и прочие отсылки к гитлеровской Германии, руническая магия, норманская мифология -- всё нездешнее, всё невыносимо исхрупчавшее в сумерках прошлого.

Можно ещё много сказать о романтиках и DIJ; в частности, о романтическом восприятии нации, национального характера и культуры, что, разумеется, даёт бесконечные поводы для критики романтизма. Дело дошло до того, что небезызвестный политолог Ханна Арендт говорит о романтизме как об одном из факторов, ответственных за явление национал-социализма. Можно сказать много, но я могу только процитировать слова из интервью Сергея Курёхина журналу "Элементы": "Под фашизмом в чистом виде я понимаю романтизм. Если доводить романтизм до логического конца, он приводит к фашизму. Если вы романтик по ощущениям -- вы должны обязательно остановиться. Иначе будете фашистом. Либо следовать до конца и становиться фашистом, либо отрицать романтизм".

В заключение хочу добавить, что мне кажется совсем неважным предоставлять здесь коллекцию кратких рецензий на те или иные альбомы DIJ со спешной похвалой и обязательной незначительной критикой. Гораздо важнее заметить, что эта музыка, существующая гибельной красотой Мисимы, слепящим японским снегом, может быть какой угодно: холодной, неприятной, ноющей, сильной и страшной. Только одним она никогда не может быть: изнеженной музыкой рефлексирующих европейских яппи и прочих сонь от культуры и морали.

Symbols of the sun, symbols of the snow
For those who go beyond, for those who go below

The fatal fall, all fossilized
For love has gone I'd realized
But, what could replace and utilize
The hunt for time I'd idolized

(Death in June, "Symbols of the Sun")

Что там у нас нынче, говорите, блеск и нищета фашизма?